О том, как начиналась кремлевская карьера Путина, мы беседуем с Анатолием Борисовичем Чубайсом в апреле 2008 года.

− В июне 1996 года, − рассказывает Чубайс, − Собчак, как известно, с треском проиграл выборы губернатора. Соответственно, вылетели все. Тогда ведь Путин, первый зам Собчака, заявил, что ставший губернатором Яковлев − Иуда. Несмотря на это Яковлев вроде бы предлагал ему вернуться в мэрию, но Путин отказался. Держался стойко… Надо было искать какие-то варианты трудоустройства ушедших. Для Леши Кудрина я придумал вариант − возглавить Главное контрольное управление президента. А с Путиным мы что-то долго мучились… Потом появился вариант начальника Управления по связям с общественностью в Администрации президента, на которую и должен был идти Путин Владимир Владимирович. Но как-то это все затянулось… А в это время, как я понимаю, Путину предложил должность начальник Управделами президента Бородин, – возможно, при участии Алексея Алексеевича Большакова, первого вице-премьера в правительстве Черномырдина, тоже питерца. А потом уже, когда я забрал Алексея Леонидовича Кудрина в Минфин, − это было уже весной 1997 года, − Леша предложил назначить Путина на оставляемое им место в ГКУ. Я был − за. Но это уже был не мой вопрос…

− Юмашев говорит, что назначить Путина на должность руководителя ГКУ ему предложили именно вы…

− Ну, может быть, и я предложил. Леша мне предложил, я Вале позвонил… Но это все было неформально… Формально я уже не мог никого назначать в Администрации. Я уже работал в правительстве. Так что это было решение Юмашева, тогдашнего руководителя Администрации президента.

В дальнейшем, после ГКУ, продвижении Путина по карьерной лестнице, Чубайс, по его словам, тоже не участвовал.

Все же, думаю, Анатолий Борисович недооценивает свою роль в восхождении будущего президента на вершину власти. Не исключено, что, не будь его рекомендации, Путин и не занял бы место начальника ГКУ и одновременно заместителя руководителя Администрации президента, должность уже не хозяйственную, которую он занимал у Бородина, а по-настоящему весомую, политическую.

Вплотную к своему решению сделать Путина своим преемником Ельцин, по-видимому, подошел в марте – апреле 1999 года. На первом этапе об этом решении знали лишь пятеро: помимо самого Ельцина – глава Администрации президента Волошин, Татьяна Дьяченко, Юмашев и, с какого-то момента, непосредственно Путин. За пределы этой пятерки информация долго не выходила.

Чубайс узнал об этом несколько позже, где-то в конце июля 1999-го.

− А до этого момента, – спрашиваю я Анатолия Борисовича, − вы никогда не думали, что Путин может стать президентом?

– Скорее, нет, не думал, – не очень уверенно отвечает Анатолий Борисович. – Мы договорились о другом варианте − о варианте под названием Степашин.

− С кем договорились?

− Договорились между собой и… с Борисом Николаевичем Ельциным.

− Это для меня внове…

− Ну почему, − это известная вещь.

− По рассказу Юмашева, уже с лета 1998 года как к возможному кандидату в президенты Ельцин стал присматриваться именно к Путину. А к марту − апрелю 1999-го он практически пришел к твердому решению сделать ставку на него. А на Степашина в роли премьера он смотрел как на промежуточный вариант: сразу менять народного любимца Примакова на никому не известного Путина было слишком рискованно. Нужна была какая-то промежуточная, временная, на два-три месяца, фигура. То есть Степашин и его команда рассматривались в качестве как бы отвлекающего десанта, призванного выполнить некую вспомогательную миссию и исчезнуть.

Чубайс:

− Я с этим не согласен. Было совершенно четкое общее решение, что Степашин − это премьер, у которого есть шанс в дальнейшем стать президентом. С учетом: А − его публичности, В − его депутатского опыта, С − его способности выступать перед большими аудиториями, вести избирательную кампанию и т.д. и т.п.

− То есть это была договоренность между вами, Юмашевым, Татьяной Борисовной и Волошиным?

− Да.

− И вы уговорили Бориса Николаевича согласиться с этим вариантом?

− Ну, я уж не помню, в какой последовательности все происходило, но по сути − да, Борис Николаевич согласился с ним…

Узнав о решении заменить Степашина Путиным, Чубайс со всей страстью и свойственной ему энергией выступил против этого решения. До сих пор многие считают, что Чубайс возражал против Путина «как Путина». Вот, мол, заранее распознал, что будущее путинское президентство принесет России немало бед. В действительности все было совсем не так.

– Моя позиция была продиктована очень простой логикой, – объясняет Чубайс, – я считал, что мы находимся в настолько драматической политической ситуации, на таком драматическом этапе нашего развития, что задача избрания – самоценна. А это означало, что при оценке фигуры кандидата требования к нему как к кандидату были более важны, чем требования к нему как к будущему президенту. Уж совсем раскаленная была обстановка, только что – в мае – чуть-чуть не получили импичмент. За год с небольшим смещался четвертый премьер, назначался пятый. Делегитимизация власти достигла наивысшей точки. Отношение людей к ней было примерно такое: «У вас там во власти какая-то полная каша! Что у вас там происходит? Что творится? Премьеров меняют одного за другим. Только что состоялся дефолт…» Ужасная обстановка. Так что было не до жиру. Не до замечательного, великолепного, идеального президента. Тут главное – избрать бы не Примакова, не Зюганова! Именно в силу этого я считал, что избираемость кандидата – гораздо более важный критерий, чем качества будущего президента. И с точки зрения избираемости, как мне представлялось, Степашин был выше, чем Путин. Мы ведь были в какой ситуации: к власти рвутся Примаков, Лужков, Зюганов… И «замочить» всех этих ребят Путину, который депутатом не бывал, даже депутатом Ленсовета, который не знает, что такое публичная политика, − это представлялось немыслимым. Путин хорош как президент. У Степашина масса недостатков, очень сильных недостатков как у президента, но как кандидат он проходим. Вот, следуя этой логике, я его и защищал.

– Странно, что вы не знали, что Степашин рассматривается как временная фигура.

– Да, я этого не знал. Мне казалось, что на него смотрят не как на временную фигуру, а как на фигуру будущего президента, что именно с такой перспективой он был назначен на пост председателя правительства.

– Во что конкретно вылилась эта ваша борьба, ваша бурная деятельность, имевшая целью воспрепятствовать выдвижению Путина?

– Ну, я переговорил со всеми ключевыми лицами, начиная с самого Путина и кончая Юмашевым…

– Мы ним ругались по этому поводу, – вспоминает Валентин Юмашев. – Дело доходило буквально до крика.

Спрашиваю Чубайса:

– А что же вы сказали Путину? «Владимир Владимирович, вам не стоит идти в президенты»?

– Я высказал ему свою точку зрения, – сказал, что считаю неправильным, что его выдвигают кандидатом на пост президента, что это рискованно, что мы можем вообще все проиграть.

– И какова была его реакция?

– Он высказался не очень определенно. Смысл его позиции сводился к тому, что он не рвется в президенты, но решение принимает не он. Если оно не будет принято, – значит, не будет, если будет принято, – значит, будет. Примерно такая была реакция.

Где-то в начале августа Чубайс попросил Волошина и Юмашева о срочной встрече. Эта встреча состоялась на даче у Волошина. Глава Администрации президента подтвердил, что Степашин будет уволен, а на его место будет назначен Путин.

Чубайс был по-прежнему категорически против.

– Как можно снимать Степашина, который набирает рейтинг, завоевывает позиции в Думе, в Совете Федерации! – говорил Анатолий Борисович. – Конечно, Путин как президент – это замечательно, это прекрасно, но мы не в состоянии обеспечить ему победу на выборах, у нас просто нет для этого ресурсов: это бывший кагэбэшник, никому не известная фигура; все решат, что Кремль просто сошел с ума... К тому же это просто свинство по отношению к Степашину...

Еще один аргумент Чубайса: пока Степашин остается премьером и котируется на пост президента, он в какой-то степени сдерживает Примакова в его стремлении на высший кремлевский пост (Примаков и Степашин друзья, и Евгению Максимовичу трудно будет выступить против Сергея Вадимовича). Но как только Степашин уйдет, у Примакова будут развязаны руки. Чубайс был абсолютно уверен, что Примаков и Лужков объединятся в своем рывке на вершину власти, и этот тандем Кремлю не удастся остановить, особенно при помощи такой никому не известной фигуры, как Путин: у Лужкова большие деньги, а Примаков – «политический тяжеловес».

На эти аргументы Волошин отвечал, что считает Степашина слабым, и доверять ему страну – безответственно.

Хозяин дома предложил такой вариант: если Борис Николаевич откажется снимать Степашина и назначать Путина, он, Волошин, попросит президента об отставке и предложит, чтобы Администрацию вновь возглавил Чубайс, и пусть они дальше вдвоем – Ельцин и Чубайс – отвечают за происходящее.

Это был своего рода ультиматум. Довольно грозный.

Но Чубайс согласился и на такой вариант.

Весь этот разговор Волошин на следующий день передал Ельцину. Как и обещал, попросил президента в случае, если он согласится с Чубайсом, отпустить его, Волошина, в отставку и – чтобы уже Чубайс, как близкий Степашину человек, возглавлял президентскую Администрацию до новых президентских выборов.

Ельцин выслушал Волошина, ничего не сказал.

Попытался поговорить с Ельциным и Чубайс, убедил Бориса Николаевича принять его для соответствующего разговора. Однако Ельцин к тому моменту, по-видимому, уже все для себя решил.

– Ельцин назначил мне встречу на восемь или на девять утра, а на семь вызвал к себе Степашина и сообщил ему, что отправляет его в отставку. Пока я ехал к Ельцину убеждать его, что Степашина не нужно увольнять, Степашин позвонил мне в машину и сообщил, что он уже уволен – «все в порядке»!

(Из книги Олега Мороза «Почему он выбрал Путина?»).