 |
 |
 |
 |
|
|
Своими глазами Олег Павлович Мороз, некогда известный всей советской читающей публике как один из ведущих сотрудников "Литературной газеты" (там он проработал 36 лет, из которых чуть ли не двадцать лет заведовал отделом науки), написал книгу о самом бурном периоде нашей истории за последние двадцать лет - с октября 1991-го по октябрь 1993 года. Заглавие - "Хроника либеральной революции (Как удалось отстоять реформы)" - вполне отражает суть книги: это именно хроника, позволяющая реконструировать тогдашние события с точностью до недель, дней, а иногда и часов. В этом своем качестве книга послужит незаменимым источником для всех, кто по долгу службы, или по роду деятельности, или просто из интереса захочет узнать, как и почему произошли те ли иные события и коллизии тех двух лет, которые столь многое определили и в нашей сегодняшней жизни. Важно, что автор вовсе не выдает себя за бесстрастного наблюдателя - тем более, что его гражданская позиция была хорошо известна задолго до начала перестройки. Известный журналист, он был вхож во многие кабинеты, что давало ему возможность защищать нашу науку от извивов конъюнктуры, а ученых - от неучей и негодяев с партбилетами. Поэтому когда Мороз пишет что-нибудь наподобие "мы с Бурбулисом" или "мы с Гайдаром" (сидели в кабинете, говорили по телефону и т.п.), то читатель может быть уверен: это всего лишь эпизоды его повседневной работы как журналиста в описываемый период уже журналиста политического. Сюжетика книги - если попробовать оглянуться на то время из дня сегодняшнего - в немалой степени напоминает миф о некоем "коллективном" Сизифе, где в этой роли выступает прежде всего Егор Гайдар вместе с Чубайсом и другими демократическими лидерами той поры. С той разницей, что невероятные усилия, понадобившиеся для того, что втащить камень на вершину горы, не вовсе пропали: куски того камня остались там и сям на склонах, вросли в почву, покрылись разнотравьем, так что наш пейзаж сильно изменился. Притом - изменился существенно не только в Москве. Из Тюмени мне пишут, что город вечерами залит огнями, а машин теперь столько, что придется как-то расширять улицы. Частные корпорации содержат некоммерческие издательства, финансируют оркестры и музеи; поддерживают поездки наших школьников на международные олимпиады и оплачивают научные летние школы для молодежи. В Перми продают те же мандарины из Хайфы, что и в Москве - разве что подороже. Выросло уже целое поколение, которое не знает, что такое очередь, карточки, партком и характеристика. Правда, "ровесники реформ", то есть родившиеся после 1987 года, плохо представляют себе, кто и какую цену заплатил за все это (именно для них мы и пишем книги и статьи). Впрочем, немалая доля граждан, вступивших в перестройку взрослыми людьми, отнюдь не считает все перечисленное выше благом. Принято думать, что такая позиция свойственна только людям старшего поколения. Отчасти это и в самом деле так: от реформ более всего пострадали именно граждане старших возрастов, в силу разных причин потерявшие прежний социальный статус и не получившие возможность обрести новый - убыточные предприятия закрылись, а на их месте ничего не возникло; совзхозы развалились; тихие места превратились в "горячие точки", откуда молодежь уехала, а их родители и деды остались. Некоторые профессии вообще исчезли - немолодая машинистка едва ли сможет переквалифицироваться в эффективную верстальщицу и т.д. Вообще-то странно было бы воображать, что свобода как таковая для
всех имеет определяющую ценность. Главное же - реформы в целом резко
ухудшили положение лиц старшего возраста, в особенности - неработающих.
Пенсионеры, которые прежде могли помочь своим детям, а теперь, наоборот,
нуждаются в их помощи - это наш демографический позор. И едва ли
они поверят в то, что именно гайдаровские реформы спасли страну
от голода и холода. Следствия слишком тягостны, чтобы искать подлинные
причины; многое забыто, а еще чаще - и не было никогда известно.
Книга О. Мороза могла бы открыть глаза людям, которые в свои 60
все еще голосуют за коммунистов, но, боюсь, едва ли они будут готовы
ее прочитать. А стоило бы… "Какую страну развалили!" - сказал мне этим летом сорокалетний рабочий из небольшого городка, давно скитающийся по российским стройкам. А я вспоминаю строку из Галича: "Я без мами жил, я без папи жил, моя б жизнь была преотличная, да я в шухере стукаря пришил". У собеседника моего без мами и без папи жизнь в некотором роде тоже была бы преотличная, если бы он при своих золотых руках и дипломе техникума смолоду не пил бы горькую: занимаясь отделкой дома "у хозяина", он получает в месяц 800 $ и не понимает, почему я, профессор и т.д., с позорной зарплатой бюджетника 17 разряда и не менее позорной пенсией, счастлива, что мне повезло дожить до реформ. Времена, описываемые в книге О.Мороза - голод 1991 и все остальное - мой собеседник, будучи грамотным и читающим, почему-то не вспоминает. Проделанный автором книги анализ позволяет ответить на вопрос, который все еще продолжают задавать себе многие современники бурного двухлетия, закончившегося хоть и малой, но все-таки кровью: неужели Президент и в самом деле не мог договориться с парламентом? Большинство из нас мало что знает о подлинных реалиях бурной политической жизни страны в период с осени 1991-го до осени 1993 года - и это несмотря на тогдашний фантастический уровень свободы слова. Дело в том, что самый проницательный журналист не может дать своевременную и объективную информацию о ситуации, которая разворачивается вне закономерностей той среды, где происходят наблюдаемые им "своими глазами" события. Игру, правила которой наблюдателю неизвестны - а может, их и нет вовсе ? - невозможно адекватно описать как нечто понятное и прозрачное. Кто еще не забыл "Старика Хоттабыча", пусть вспомнит, почему на футбольном поле вдруг появилось 22 одинаковых мяча. Судите сами. Советский Верховный Совет не имел ничего общего с нормальным парламентом; на выборах граждане не имели выбора; страна не знала, что такое политическая жизнь и по каким законам она происходит; не только технические, но многие научные достижения обеспечивались рабским трудом в самом прямом смысле слова. Я не стала бы утверждать, что до отмены 6-й статьи Конституции в СССР были чиновники - потому что номенклатура и так называемый аппарат функционируют вовсе не как госчиновники, а по совсем особым законам. (Быть может, уже настало время объяснять, что это была за статья и почему столь весомы были последствия ее отмены?) Политиков у нас тоже не было - ведь это профессия, в отличие от членства в Политбюро. Ну, а разделения властей у нас нет и по сей день - примеры излишни. Как показано в книге О.Мороза, Ельцин был великим лидером, но притом он был "един во многих лицах": его невероятная политическая интуиция позволяла ему добиваться эффективных результатов в безвыходных ситуациях. Однако сама эта возможность могла реализоваться именно потому, что все игроки на тогдашнем политическом поле играли без правил. Двоевластие, при котором Верховный Совет , состоявший на 80 % из бывших секретарей обкомов КПСС, тянул страну назад и пытался подчинить себе все государственные институции, включая Центральный банк и прокуратуру, могло кончиться только взрывом и мятежом - обкомовское мышление в принципе исключает способность к компромиссам. Вместе с тем, надо учесть еще и то, что политиками не рождаются - ими становятся в процессе соответствующей деятельности, где за политиком всегда остается свободный выбор решения и ответственность за его последствия. В описываемые в книге О.Мороза годы такая деятельность в нашей стране впервые стала возможной на уровне реальных поступков в политическом поле: например, таких, как принятие политического решения, в соответствии с которым все желающие получили возможность обладать собственностью и распоряжаться ею; пользоваться свободой слова и свободой перемещения по миру. Демократы "первой волны" - такие, как Гайдар, Чубайс, погибшие от руки политических убийц Юшенков, Старовойтова, Щекочихин - все они вынуждены были учиться быть политиками на ходу: кто-то должен был стать первым. В противоположность распространенному среди обывателей мнению, эти люди рисковали всем, не желая ничего для себя. Случилось так, что именно с погибшими я была знакома - уверяю вас, читатель: лучшим памятником им была бы не столько память о происшедшем, сколько понимание случившегося тогда и происходящего сегодня. В нашем социуме - дефицит того и другого. Кризис последнего десятилетия ХХ века в России возник не в результате демократических реформ, напротив того: реформы пришлось проводить из-за кризиса, поставившего страну перед угрозой голода и холода. В октябре 1993 демократы отстояли возможность реформ, о чем и рассказано в книге О.Мороза. Но реализовать реформы, как мы убедились, не удалось и за десятилетие. Для этого потребуется "долгое время" (так называется книга Е. Гайдара, которую я горячо рекомендую читателю). Еще больше времени, видимо, нужно для того, чтобы в стране появилось полноценное гражданское сознание, действующее, кстати сказать, либо на всех уровнях, либо не действующее вовсе. Пока взятка рассматривается как лучший способ решения любых проблем, а чиновник, олицетворяющий государство, воспринимается (не без основания!) как наипервейший и злейший враг, во всем будет виноват Чубайс, олигархи, кавказцы, "оранжевые" или "в клеточку". Так что не приведи вам Бог увидеть на темном экране телевизора надпись: "Передачи прерваны в связи с ворвавшейся в здание вооруженной толпой", которую и я, и О. Мороз видели 4 октября 1993 года. Видели своими глазами. Ревекка Фрумкина |
||
 |
 |
